I'm better
So much better now
I see the light, touch the light,
We're together now
I'm better
So much better now
Look to the skies, give me life
We're together now

Мне неудобно внутри себя самой, я чётко это осознаю и хочу вырваться наружу из тесной оболочки. Некомфортно-режущее чувство где-то в горле. Мне жаль сказанных слов и несделанных поступков, жаль расстояния между нашими кончиками пальцев. Мне не жаль своих глупых мыслей и каких-то невероятных предубеждений, без толики гордости. Мне кажется, что что-то сорвалось внутри, то, на что я так надеялась, размышляла об этом, закрывая глаза в холодной комнате. Зачастую мы придумывает свой фантастический идеальный мир и расстраиваемся из-за того, что всё отнюдь не соответствует нашим ожиданиям. Но ведь, виноваты лишь мы. Никто кроме. Вон тот парень, так доброжелательно отвёзший тебя домой, совсем не виноват, что ты разочаровалась в нём, вообразив его намерения. А та брюнетка, улыбавшаяся каждый вечер, сидя на лавочке в компании подруг, не виновата, что ты уже мысленно обнимал её в углу за клёном. Может просто не стоит ожидать от окружающих большего, что они тебе дают? Я не такая, не могу жить без собственных догадок, упрямой ниткой ведущих меня к правде; без придуманных двойственных значений, ведь чаще всего, всё оказывается скучнее, чем ты себе представляешь. А я привыкла жить в выдуманном мире, отстранившись от материального, реального, до отчаяния скучного, серого; да и можно до бесконечно продолжать список бледных_блёклых эпитетов, которыми я описываю свой-чужой мир в детдоме. Он никак не касался меня, чем я благодарна своего больному воображению до одури. Но и это сыграло со мной в игру, где после победы находится тысяча подводных камней. Мне до остановки дыхания было тяжело общаться с кем-то, кроме внутреннего голоса, и я даже не всегда осознаю, как справилась. Каждый новый разговор ― моя маленькая победа над собой, плюсик к карме. И сейчас, когда я впустила Нейта в своё личное пространство,  А это понятие значит для меня гораздо больше, чем для остальных, а он будто нарушил всё, что я там берегла. Хотелось бросить его посреди улицы, холодного асфальта, спрятавшего всё живое, что было. Ведьмы зачастую питаются от стихий, от той же земли, которая полна жизни. Он остановил меня, схватив за руку, грубо, неловко, я не знаю, как это описать. Но почему-то я ощутила, что я обидела его, а не наоборот. Да, собственно, признаюсь, что меня разоружило, расстроило то, что я вообразила себе сам. Но первоначальным толчком для всех моих домыслов был тот поцелуй, эхом раздававшийся в глубине моего сердца.
- Я этого не скажу.
Всё возвращается в виде вдохновения мелкими пташками, ритмично парящими внутри меня. Я удивлённо вскидываю брови и оборачиваюсь на его мягкий голос, робкий и такой неуверенный. Мне странно слышать это из уст всегда крепкого вампира, который нацелен на что-то определённое, самоуверен и не терпит сомнений.
- любое наше неправильное движение и нас ждет смерть.
Эта опасность в глазах, с которой он на меня смотрит, это искушение. Хочется вылить на него ведро ледяной воды. Не в том веке он родился. Меня смущает и даже откровенно пугает его страх перед неодобрением Марселя. Конечно, я понимаю, что он нечто вроде солдата в образной армии Марселя, но это не сорок первый, и масштаб не настолько трагичен, заставляющий вздрагивать миллионы.
― Ты преувеличиваешь, ― я щурюсь, раздумываю, как продолжать фразу, но пока не нахожу слова. Разворачиваюсь и становлюсь лицом к нему. ―Мы не рабы, мы не слуги, мы вольные настолько, насколько это возможно. Мне кажется, я уже говорила тебе всё это не раз, Марсель одержим таким же человеческими чувствами, презрением, радостью, отчаянием, любовью. Я была с Никлаусом, знаешь, я абсолютно уверена, что он более эмоционален и беспощаден. Но я жива, и я здесь. Я вспомнила рассказы Клауса из относительного для вампиров недавнего прошлого.
―Марсель был влюблён в сестру Никлауса, а тот запрещал им встречаться. И знаешь, что он сделал? Я замолкла, стараясь вызвать несколько догадок у Нейта, и продолжила: ―Он предпочёл стать вампиром Ребекке, выбрал вечную жизнь вместо вечной любви. И знаешь, ― выдержала паузу. ― Я не думаю, что он её разлюбил. Рассказчик из меня и вправду хороший. По вечерам я читала сказки младшим деткам в приюте. Мой вкрадчивый шёпот ― одно из достоинств, иногда даже невероятно казалось, что он гипнотический. Вероятнее, дето в магии, вырывающейся вместе с моим повествованием.
- Я не умею любить.
― Ты не хочешь любить, тебе это не нужно, ― убираю руку из его и продолжаю путь, целенаправленно, не глядя под ноги, разочарованно .. нет, ожидающе продолжаю путь.